My Fairy World

Ранним утром Этель устроила привал. Она очень устала за ночь, но заснула не сразу - ее тревожила загадка амулета, да и чувство голода начало заявлять о себе.

Иногда ей казалось, что она вот-вот вспомнит, как амулет оказался у нее, но воспоминание это неизменно от нее ускользало. Одно она знала точно - это чей-то подарок. А вот чей - она собиралась узнать у ветряных драконов.

В конце концов она уснула. Локи был где-то рядом, она чувствовала его тепло. Он заявил, что не нуждается во сне, и с ним она чувствовала себя в безопасности. Но ее сон все равно был тревожным и прерывистым. В сновидении она блуждала в сером тумане, одна-одинешенька, и ничего и никого вокруг не было. Ей было страшно и одиноко. В конце концов, Локи это почувствовал и ласково позвал, от чего она проснулась.

Было совсем светло, тело дракона казалось еще более призрачным, а искры, которые вылетали из его хвоста, были прозрачными и тусклыми. Некоторые из них долетали до девушки и она поняла, что его искры совсем не обжигают.

Этель не выспалась, но не хотела больше засыпать, поэтому она встала в слегка мрачноватом настроении и предложила идти дальше. Локи поставил под сомнение идею идти при дневном свете, но эльфийка слишком хотела есть, а как известно, на одном месте обед не высидишь. Дракон есть не хотел, но расстроился, когда увидел, как приуныла девушка при мысли о том, где раздобыть еды. Она знала, что неплохо справляется с луком и могла бы подстрелить какую-нибудь птицу или кролика, но лука у нее, конечно, не было. Можно было попытаться добыть дичь с помощью кинжала, но она знала, что не сумеет никого поймать, кроме того, она приходила в содрогание при мысли, что дичь придется разделывать. Этель знала, что ей никогда не приходилось этого делать и уж тем более готовить еду на костре. Вскоре они вышли к прозрачному лесному ручью и Этель как следует напилась. Если бы в ручье она нашла рыбу, то могла бы попытаться ее поймать.

- Остается надежда на людскую деревню, - обронила Этель, перебираясь по камням через ручей.

- До нее еще целый день пути, не забывай.

- Подожди, я попрошу лес помочь мне, - Этель совсем не была уверена, что у нее это получится, учитывая, как тяжело ей было слушать разговор деревьев. Да и Локи смотрел на нее с явным сомнением. Но попробовать стоило, не умирать же ей тут с голода.

Эльфийка закрыла глаза и постаралась уловить в лесном шуме слова. Получалось плохо, ее сильно отвлекали посторонние звуки, она знала, что ночью у нее получилось бы лучше. На какой-то миг ей показалось, что она чувствует гармонию в шуме деревьев, почти слышит их разговор, но она не могла сказать им что-либо в ответ. Казалось, что она разом оглохла, онемела, да к тому же забыла родной язык. Все, что она смогла - мысленно взмолиться к деревьям о помощи, и ответ пришел. Она сама не поняла, кто или что ей указал, куда идти, но она пошла в чащу леса и через несколько шагов увидела поваленную ветром елочку. Подняв ее, она увидела самую замечательную картину сегодняшего утро - целое семейство крепеньких белых грибов.

Локи был невероятно удивлен:

- Я думал, ты не понимаешь лес этого мира.

- А мне этого и не понадобилось, - радостно ответила Этель, срезая кинжалом грибы и бросая их в растянутый на коленях плащ. - Главное, что он понял меня.

Грибы получились на редкость невкусными. Если бы Этель не была так голодна, пожалуй, она бы не заставила себя их съесть. Зато выяснилась новая интересная особенность Локи - когда он хотел, он мог выбить одну-единственную, но горячую искру, которой они и подожгли найденные девушкой щепки. Скоро огонь уже высело трещал, вскидывая к небу свои алые языки. Грибы они нанизали на длинные тонкие веточки и жарили их над костром до тех пор, пока те не сморщились и не почернели. Забавно было наблюдать, как Локи, обернувшийся бельчонком, пытается удержать в лапках свою ветку с тремя маленькими грибочками. Эльфийка сильно сомневалась, что грибы готовы, но выбирать не приходилось. Наевшись, она умыла лицо в ручье и отряхнула свой плащ от земли. Пора было отправляться дальше.

Вообще говоря, ей тут нравилось. Лес был негустой и очень светлый, лиственный. Земля приятно пружинила под ногами, на мягкий зеленый мох так и тянуло прилечь. Везде ощущалось присуствие жизни, несколько раз друзья почувствовали кроликов, один раз оленя, а уж сколько здесь было всевозможных птиц! Эта радовалась им, как старым знакомым, слушая знакомые еще с ее дома трели, свист и щелканье. После того, как она поняла, что может сосуществовать с этим лесом, и он настроен к ней вполне дружелюбно, она почувствовала глубокое умиротворение. Казалось, она вернулась в свой старый дом и заново его узнает.

Между друзьями шла неторопливая беседа. Эта поделилась своими мыслями об амулете.

- Может, это подарок от какого-нибудь близкого родственника, - предположил Локи. Он опять превратился в ветер и свободно плыл рядом с девушкой, едва касаясь ее плеча. - Ну, например, это какая-нибудь ваша семейная реликвия?

- Нет, точно нет, - уверенно ответила Этель. - Я знаю... то есть, чувствую, что эта вещь чужеродна мне. Иногда мне кажется, что ее мне подарил кто-то не совсем приятный мне, но нельзя сказать, что враг.

- Знаешь, я много наслышан о магических штучках, которые следует сторониться. Что, если тебе выкинуть эту вещь и забыть о ней?

- Выкинуть? - Этель удивилась, что такой вариант она даже не рассматривала. - Не знаю, я как-то привыкла к ней. - Она задумчиво положила ладонь на тунику и погладила шарик под тканью. Казалось, он трепенулся, как живое существо. - Давай подождем до Сланга. Твои родичи посмтрят на мой амулет и скажут, что думают о нем. А если они помогут вернуть мне память, я смогу принять решение, как с ним поступить.

- Ну смотри, дело твое, конечно, - с сомнением в голосе протянул дракон.

...

Ближе к вечеру Дэс и Лайла спустились в конюшню гостиницы, где они остановились, проведать Филис. Хозяин гостиницы сначала наотрез отказался, когда они пришли к нему и попросили разместить где-нибудь взрослую рысь. Но деньги решают многие вопросы, и в конце концов, Филис разместили в отдельном загоне под недовольное фырканье немногочисленных лошадей постояльцев. Хозяин потребовал, чтобы ее крепко привязали к железному крюку, вбитому в стену, так как справедливо предполагал, что рыси ничего не стоит перемахнуть через двери загона и разорвать весь скот на дворе, а то и попавшихся на пути постояльцев и прислугу. Так что сейчас ребята с сожалением гладили ее по голове, а Лайла пыталась массировать ее кожу под ошейником, к которому была привязана веревка. К счастью, сама Филис относилась к своему положению философски.

- Как вы оба устроились? - спросила она своим мягким бархатистым голосом, стараясь, чтобы он звучал как можно тише.

- Да мы-то ничего, - полным сострадания голосом ответила Лайла, продолжая разминать ее шею.

- Мы здесь ненадолго, - Дэс прислонился к стене загона, задумчиво глядя на обеих девушек. - Сегодня сходим в город, посидим в местных тавернах, постараемся разузнать о Южном Городе как можно дальше, а после двинемся в путь.

- Все же, мне кажется, мы идем неправильно, - в голосе Лайлы прозвучало отчаяние. - Я так устала от дороги. Везде все относятся к нам с таким подозрением, а бедную Филис приходится размещать в таких ужасных местах.

- Все в порядке, дорогая, - губы рыси разошлись в улыбке. - Мне приходилось переживать и гораздо худшие вещи. Здесь я чувствую себя вполне сносно.

Дэс развел руками:

- Это все, что мы пока можем делать, идти строго на юг. В легендах, которые я слышал, говорится, что найти Южный Город можно только таким способом. Мы, конечно, можем идти лесом, чтобы Фил никого не тревожила, но так мы никогда не сможем собрать нужную для нас информацию.

- Ах, полно тебе, - казалось, Лайла вот-вот заплачет. - Никто ничего не знает, а если и знает, то не скажет! В тавернах на нас смотрят, как на идиотов!

- Хорошо, что ты предлагаешь?

- Не знаю, - девушка отвернулась от него, пряча глаза.

- Полно тебе, - Дэс мягко положил руку на ее плечо. - Давай пойдем пораньше, может, пьяных болтунов будет и поменьше, зато сможем быстрее вернуться в гостиницу. Заночуем здесь, а завтра снова тронемся в путь.

Лайла была благодарна и за это. Она грустно посмотрела на остающуюся в конюшне рысь и вышла из загона вслед за юношей.

...

Лайла и Дэс вошли в полутемную таверну и заняли стратегическую позицию за свободным столиком в самом углу, где они не привлекали к себе ненужного внимания, зато они могли слушать сплетни местных любителей крепких напитков. Ничего особенно интересного они так и не услышали, зато скоро им удалось наблюдать любопытную картину. В дверь таверны вошла высокая бледнокожая девушка с короткими темными волосами в пыльной дорожной одежде, за ней следовал большой рыжий пес . К девушке тут же поспешила официантка и извиняющимся тоном предложила оставить собаку за дверью. Девушка бросила на собаку растерянный взгляд, но та уже вышла на улицу, как будто поняв каждое слово официантки. Держалась незнакомка очень прямо и с достоинством, Лайла невольно подумала, что это какая-то знатная особа. В местной манере одеваться она разбиралась пока не слишком хорошо, во всяком случае точно определить к какому сословию та принадлежит, с первого взгляда не смогла. Она тихо поделилась своими мыслями с Дэсом.

Незнакомка явно чувствовала себя не очень уютно, к тому же взгляды всех посетителей таверны были прикованы только к ее персоне, однако она старалась не выдавать своего смущения и заказала у официантки большую тарелку гороховой похлебки, хлеб и стакан вина. Когда ей это все принесли, девушка набросилась на еду с завидным аппетитом.

- Да, она точно из аристократии, посмотри, как поморщилась, отхлебнув вина, - наклонившись к Дэсу, проговорила Лайла.

- Не знаю, - протянул тот задумчиво, - не видел, чтобы их женщины ходили в одиночку, тем более вооруженными.

Лайла пригляделась посмотрела в сторону, куда указывал парень и увидела, что на спинке стула кроме дорожного плаща девушки висели ножны с коротким мечом, даже скорее длинным кинжалом.

- Кроме того, - продолжил мысль Дэс. – Она явно давно путешествует.

Доев, девушка позвала официантку, расплатилась с ней, достав несколько монет из небольшого холщового мешочка, и спросила, не знает ли та какую-нибудь приличную чистенькую и недорогую гостиницу. Друзья услышали, как та порекомендовала постоялый двор, в котором они остановились, поэтому, когда девушка поднялась из-за стола, они тоже расплатились за свой обед. Ничего интересного в таверне они услышать уже не надеялись, зато незнакомка показалась им интересной особой, и они решили за ней последить, тем более что все равно идти с ней было по пути. К своему удивлению, когда они вышли из таверны, рядом с незнакомкой, которая удалялась в сторону постоялого двора широкими и легкими шагами, никакой собаки не было.

- Убежала, что ли? – растеряно пробормотала Лайла.

- Похоже, ее хозяйку это не больно-то волнует, - хмыкнул Дэс.

…

Филис лежала на соломе, удобно вытянув лапы. Она размышляла о своих спутниках и своей судьбе. Рысь с нежностью улыбнулась, вспоминая, как впервые познакомилась с Лайлой.

Филис была совсем еще ребенком, хотя внешне уже походила на взрослую рысь, догнав мать размером и почти не уступая ей силой. Но ей очень недоставало жизненного опыта взрослой рыси, она еще не научилась подкрадываться к добыче так же бесшумно, ловить зайцев так же быстро и читать разлитые в воздухе запахи так же четко, как ее старшие сородичи. Той зимой пришла беда: люди прознали, где находится самая большая популяция разумных рысей на севере, куда их оттеснила непрекращающаяся жестокая травля со стороны двуногих. Их взяли в кольцо. Филис слышала, как гремят барабаны, в которые били охотники, пытаясь выгнать забившихся под корни деревьев маленьких котят, слышала рев своих сородичей и свист стрел, рассекающих воздух. Во всеобщей панике она отбилась от своей семьи и понеслась через лес широким галопом. Сердце отчаянно колотилось в груди, от ужаса и быстрого бега она тяжело дышала. Несколько раз в ее сторону стреляли, но каждый раз Филис удавалось уворачиваться от смертоносных стрел, пока одна из них не попала ей в бок. Рысь взвизгнула, но бег не остановила. Она знала, если она поддастся жгучей, пульсирующей боли и остановился, ей тут же придет конец. Она слышала предсмертные крики своих сородичей, и отчаяние и горе комом застряли в ее горле. Казалось, боль в душе и боку слились вместе, однако это каким-то образом придавало ей сил и Филис летела сквозь лес, пока ей не удалось окончательно оторваться от преследующих ее охотничьих собак.

Вот тут на нее накатила страшная усталость и слабость, она забилась в заброшенную волчью нору у склона какого-то холма и, собравшись с духом, выдернула зубами из раны стрелу, взвыв от острой боли. По счастью, та вошла не слишком глубоко, и Филис, всхлипывая, начала зализывать кровоточащую рану. Ужасно хотелось просто растянуться на заснеженном полу норы и ничего не делать, но она знала, что должна остановить кровь. В идеале, нужно было двигаться дальше, иначе охотничьим собакам весьма легко было бы отыскать ее по кровавым пятнам на снегу, но на это сил совсем уже не оставалось. В конце концов, Филис устало уронила голову на снег и мгновенно забылась тяжелым, заполненным болью и криками сном.

Она не знала, сколько она пролежала в этой норе. К счастью, охотники не стали преследовать ее. Филис это мрачно объяснила себе тем, что у них и без нее было достаточно добычи. Она несколько раз выползала из своей норы и жадно глотала снег рядом со входом. Кровь остановилась, рана оказалась чистой, кроме того, Филис не забывала ее тщательно вылизывать. Она подумала, что летом у нее не получилось бы столь легко отделаться. О сородичах она старалась не думать, да и мучительная боль и начавшийся жар не оставляли сил даже на мысли. Иногда, чтобы сбить жар, Филис засыпала прямо в снегу у входа в нору.

Там ее и обнаружила Лайла одним прекрасным днем.

Филис проснулась от чудесного запаха дичи, с трудом выныривая из обычного своего кошмара, в котором люди снова и снова убивали ее стаю, а она пыталась вырваться из сужающегося кольца охотников и лающих собак. Она с трудом открыла глаза и обнаружила прямо у своего носа кроличью тушку, а ее саму гладила по голове женская ладонь. Если бы Филис могла зарычать или хотя бы оскалиться, она непременно бы это сделала, но сейчас она только прохрипела, даже не пытаясь ползти в нору, зная, что это бесполезно.

- Чья ты? – девушка, конечно, не ожидала от рыси ответа и обращалась, скорее всего, к самой себе. – Конечно, ты ручная, посмотри, какая у тебя ухоженная шерстка. Кто же мог такое с тобой сотворить?

Филис вспомнила, что рассказывала ей мать о местных варварских племенах и позволила себе немного расслабиться. Это был суровый, простой народ, живший за счет охоты, рыбалки и торговли с соседними народами пушниной. Судя по всему, девушка была как раз из варваров, по крайней мере, одета она была совсем не как охотники, перебившие ее сородичей. Филис также поняла, почему девушка приняла ее за ручную, мать рассказывала ей, что варвары приручают диких неразумных рысей и используют их на охоте так же, как южные народы собак.

При мысли о собаках ярость и ненависть вновь всколыхнулись в Филис. Потом в сознание вновь хлынули крики ее сородичей, она подумала о том, что вряд ли выжил кто-то, кроме нее, и боль с новой силой сжала ее сердце. И тут она обратилась к девушке так же, как обратилась бы к любому их своих сородичей, попав в беду:

- Покорми меня, - и только тут поняла, какую непростительную ошибку она совершила.

Девушка, ахнув и резко побледнев, отшатнулась от нее. Филис мысленно застонала: ну какая же она дура! Если до этого можно было притворяться ручной рысью какого-нибудь варвара, теперь, когда она лежала совершенно беспомощная и обессилевшая, она выдала себя врагу. Она твердо усвоила с детства, что люди не любят разумных животных. Они убивали их, где только могли найти, вырезали целыми семьями и стаями, не жалея даже детенышей и беременных самок. Филис с какой-то мрачной отрешенностью смотрела, как девушка медленно вытаскивает нож, пристально глядя на нее. Не желая видеть того, что произойдет дальше, и не пытаясь отползти в нору, Филис приготовилась принять смерть. Однако к своему удивлению, вместо холодной стали на своей горле она почувствовала запах мяса прямо у своего носа. Она открыла глаза и увидела, что девушка отрезала от тушки кролика кусочек мяса, который было легко проглотить и держит его у пасти рыси. До конца не веря в это, Филис приняла кусок и с удовольствием почувствовала, как он скользнул в ее глотку. Она не ела несколько дней, пока тут лежала, за болью как физической, так и душевной, она не чувствовала голода, но тут он проснулся с неожиданной силой, и она хрипло попросила:

- Еще.

Девушка ошеломленно покачала головой, однако послушно отрезала еще один кусочек тушки. Так мало-помалу Филис расправилась со всей тушкой, чувствуя, как вместе с сытостью по телу разливается блаженное тепло. Она почувствовала себя очень уставшей, глаза слипались. Кажется, девушка, поняла, что Филис не в состоянии что-либо ей сейчас объяснять, поэтому сказала просто:

- Я еще приду завтра. Меня зовут Лайла, - и поднялась на ноги. Филис уронила голову на снег и уснула.

…

Этель прибавила шаг, пытаясь оторваться от преследователей. Локи, свернувшийся у нее на плечах теплым мягким клубком, шептал на ухо так, чтобы слышать могла только она:

- Их двое, девушка и юноша. Они сидели в той же таверне, что и мы.

- Что им от меня нужно? – едва шевеля губами спросила Этель.

- Откуда я знаю? – невидимый Локи шевельнулся, как бы пожав плечами. – Я только знаю, что все время, пока ты ела, они сидели, уставившись на тебя, а когда ты вышла, последовали за нами.

- Как думаешь, может, не стоит устраиваться на ночлег в этом городе?

- Мы все равно не успеем убраться из города до наступления темноты, я бы предпочел найти удобную позицию и узнать, каковы их намерения по отношению к нам. Думаю, с двумя мы справимся легко.

- Да, только если их не больше, - заметила Этель. Она старалась не выдать страх в своем голосе.

До постоялого двора она дошла довольно быстро. Ее встретил хозяин гостиницы, он показал ей ее комнату и потребовал деньги за ночлег наперед. Как только он вышел из комнаты, она заперла дверь и осторожно выглянула в окно, стараясь, чтобы ее не было заметно с улицы. Ее преследователи входили во двор гостиницы. Этель тяжело вздохнула и опустила занавеску.

Посыпались искры и в воздухе возник покачивающийся Локи.

- Что будем делать? – с беспокойством спросила Этель.

- Оставайся здесь, я прослежу за ними.

- Вообще-то, я хотела помыться.

- Это не безопасно, лучше не выходить из комнаты. Хотя... вряд ли они будут что-то предприниматься днем, скорее дождутся ночи. Иди мойся, а я за ними присмотрю.

Этель с благодарностью посмотрела на Локи, а тот растворился в воздухе, а потом легким ветерком проскользнул под дверью и исчез. Девушка нашла на кровати чистое полотенце и пошла искать лохань для купания и чан, в котором можно было бы найти воды. Все это дала ей служанка, которой Эта сунула мелкую монетку. Доставая деньги из холщового мешочка, она испытала мгновенный укол совести, вспоминая, как ей достались эти деньги.

На самом подходе к городу Локи, весело бежавший рядом с ней в виде большого рыжего пса, вдруг исчез, а потом со стороны города подул сильный ветер, в потоках которого плыл какой-то предмет... С ужасом Этель наблюдала, как потом воздуха сгустился в весело улыбающегося Локи, державшего в лапах небольшой мешочек с деньгами. Они долго спорили, Этель пыталась втолковать своему другу, что она никогда еще не опускалась до воровства, а Локи приводил аргумент, что без этих денег девушке будет довольно тяжело путешествовать, а вот человек, у которого он утащил мешочек, явно без них не пропадет. Локи наотрез отказывался вернуть деньги, и Этель в конце концов повесила мешочек себе на пояс, утешая себя мыслью, что когда-нибудь вернет деньги этому человеку, хотя, конечно, такой исход дела был довольно маловероятен. К тому же не выкидывать же ей теперь эти деньги.

Сейчас, нежась в горячей воде на заднем двору гостиницы, чувство стыда немного притупилось, и ее куда больше беспокоила мысль о незнакомцах, преследовавших ее от таверны. Что если среди них есть колдун, который увидит Локи? Эта мысль показалась ей такой ужасной, что она резко села в своей лохани, расплескав воду. Но тут же в голову пришла другая, утешительная мысль, что Локи непременно почувствовал это.

Помывшись, она слила воду из лохани, почистила ее и надела чистую ночную рубашку, которую за очередную монетку выделила ей из своего гардероба служанка, стиравшая ее одежду. Количество монет в мешочке неуклонно сокращалось, и Этель невесело подумала, не придется ли ей снова прибегнуть к неожиданно открывшемуся таланту Локи.

Локи прилетел к ней только через час, когда Этель уже начала порядочно беспокоиться. Он появился в воздухе, и Эта с волнением посмотрела на него, ожидая новостей.

- Все в порядке, - первым делом объявил тот, улыбаясь и рассыпая искры. Он сел на кровать рядом с ней, обернув вокруг себя длинный воздушный хвост.

- Что в порядке? – с нетерпением спросила девушка.

- Они не опасны, я с ними познакомился.

- Что? – Этель показалось, что она ослышалась.

- Ну, вернее, сначала не с ними, а с некоей пушистой особой, их спутницей, - и Локи рассмеялся так весело, что искры брызнули от него фонтаном.

- С какой еще особой, не томи, - недовольно спросила эльфийка.

- С рысью! Очень милое создание.